Неточные совпадения
Лука Лукич. Что ж мне,
право, с ним делать? Я уж несколько раз ему говорил. Вот еще на днях, когда зашел было в класс наш предводитель, он
скроил такую рожу, какой я никогда еще не видывал. Он-то ее сделал от доброго сердца, а мне выговор: зачем вольнодумные мысли внушаются юношеству.
«Опора самодержавия», — думал он сквозь дремоту, наблюдая, как в
правом глазе поручика отражается огонь свечи, делая глаз похожим на
крыло жука.
Но через некоторое время Клим подумал, что, пожалуй, она
права, веселится она слишком шумно и как бы затем, чтоб
скрыть тревогу.
Правая рука ее была обнажена по локоть, левая — почти до плеча. Капот как будто сползал с нее. Самгин, глядя на дымок папиросы, сказал, не
скрывая сожаления...
Мало того, с увлечением не
скрывают от детей своих свою алчную радость о внезапном
праве на бесчестье, которое они вдруг из чего-то вывели целою массой.
— Знаю, знаю, — перебил меня Гагин. — Я не имею никакого
права требовать от вас ответа, и вопрос мой — верх неприличия… Но что прикажете делать? С огнем шутить нельзя. Вы не знаете Асю; она в состоянии занемочь, убежать, свиданье вам назначить… Другая умела бы все
скрыть и выждать — но не она. С нею это в первый раз, — вот что беда! Если б вы видели, как она сегодня рыдала у ног моих, вы бы поняли мои опасения.
— Я разрешаю вам бывать, где и у кого угодно, — сказал барон. — Нам
скрывать нечего. Вы осмотрите здесь всё, вам дадут свободный пропуск во все тюрьмы и поселения, вы будете пользоваться документами, необходимыми для вашей работы, — одним словом, вам двери будут открыты всюду. Не могу я разрешить вам только одного: какого бы то ни было общения с политическими, так как разрешать вам это я не имею никакого
права.
Вид бывает живописный: оба селезня перпендикулярно повиснут в воздухе, схватив друг друга за шеи, проворно и сильно махая
крыльями, чтоб не опуститься на землю и, несмотря на все усилия, беспрестанно опускаясь книзу. Победа также, сколько я замечал, оставалась всегда на стороне
правого.
Через минуту я опять услышал шум и увидел одного из только что дравшихся орланов. Он сел на коряжину недалеко от меня, и потому я хорошо мог его рассмотреть. В том, что это был именно один из забияк, я не сомневался. Испорченное
крыло, взъерошенное оперение на груди и запекшаяся кровь с
правой стороны шеи говорили сами за себя.
А внизу — образно изогнутая спина, прозрачно колыхающиеся от гнева или от волнения крылья-уши. Поднявши вверх
правую руку и беспомощно вытянув назад левую — как больное, подбитое
крыло, он подпрыгивал вверх — сорвать бумажку — и не мог, не хватало вот столько.
…Всю ночь — какие-то
крылья, и я хожу и закрываю голову руками от
крыльев. А потом — стул. Но стул — не наш, теперешний, а древнего образца, из дерева. Я перебираю ногами, как лошадь (
правая передняя — и левая задняя, левая передняя — и
правая задняя), стул подбегает к моей кровати, влезает на нее — и я люблю деревянный стул: неудобно, больно.
— Э, батюшка! и мы проживем, и дети наши проживут — для всех будет довольно и того, что есть! На насиженном-то месте живется и теплее и уютнее — чего еще искать! Старик Крылов был
прав: помните, как голубь полетел странствовать, а воротился с перешибленным
крылом? Так-то вот.
Так, например, однажды за обедом маркиз де Сангло выразился так:"Хотя крепостное
право и похваляется многими, яко согласные с требованиями здравой внутренней политики, но при сем необходимо иметь в виду, что и оные люди, провидением в наше распоряжение для услуг предоставленные, суть, подобно нам, по образу и подобию божию созданы!"А присутствовавший при этом генерал Бедокуров присовокупил:"Сие есть несомненно, хотя с некоторым в физиономиях повреждением!"В другой раз князь Букиазба высказал такое мнение:"Сия мысль, что Иван (камердинер князя) служит мне токмо за страх, весьма для меня прискорбна, хотя не могу
скрыть, что и за сим я пользуюсь его услугами с удовольствием".
Он употребляет сперва все усилия, чтобы разыскать, где
скрывают от него оброчную статью, то есть сестрицу, недавно только достигает цели, берет ее из монастыря, предъявив какое-то на нее
право, и привозит ее прямо сюда.
Я в первый раз слышал это признание и так энергически высказанное. Не
скрою, что мне ужасно хотелось засмеяться. Я был не
прав.
Только, бывало, загремит барабан и двинется каторга к выходу, наши гуси с криком бегут за нами, распустив свои
крылья, один за другим выскакивают через высокий порог из калитки и непременно отправляются на
правый фланг, где и выстраиваются, ожидая окончания разводки.
— А потом — привыкла, да так — словно собака,
право! Куда я, туда и она боком скачет, волоча
крыло по земле, каркает и всё вертит башкой, будто в глаза мне заглянуть хочет.
Пугачев на нее не пошел, а с
правого своего
крыла отрядил к предместию толпу заводских крестьян под предводительством изменника Минеева.
Михельсон отрядил Харина противу их левого
крыла, Дуве противу
правого, а сам пошел прямо на главную неприятельскую батарею.
Положим, что все это были одни разговоры, но, проверяя себя, я не мог
скрыть, что Пепко до известной степени
прав.
— Ну да, — говорит, — Филимоша, да, ты
прав; между четырех глаз я от тебя не
скрою: это я сообщил, что у тебя есть запрещенная книжка. Приношу тебе, голубчик, в этом пять миллионов извинений, но так как иначе делать было нечего… Ты, я думаю, ведь сам заметил, что я последние дни повеся нос ходил… Я ведь службы мог лишиться, а вчера мне приходилось хоть вот как, — и Постельников выразительно черкнул себя рукой по горлу и бросился меня целовать.
Юрий едва мог
скрывать свое негодование: кровь кипела в его жилах, он менялся беспрестанно в лице;
правая рука его невольно искала рукоятку сабли, а левая, крепко прижатая к груди, казалось, хотела удержать сердце, готовое вырваться наружу. Когда очередь дошла до него, глаза благородного юноши заблистали необыкновенным огнем; он окинул беглым взором всех пирующих и сказал твердым голосом...
— Эх, народ чудной какой!
Право слово! — произнес Захар, посмеиваясь, чтобы
скрыть свою неловкость. — Что станешь делать? Будь по-вашему, пошла ваша битка в кон! Вынимай деньги; сейчас сбегаю за пачпортом!.. Ну, ребята, что ж вы стали? Качай! — подхватил он, поворачиваясь к музыкантам. — Будет чем опохмелиться… Знай наших! Захарка гуляет! — заключил он, выбираясь из круга, подмигивая и подталкивая баб, которые смеялись.
Он вынул из кармана тетрадку и подал ее брату. Статья называлась так: «Русская душа»; написана она была скучно, бесцветным слогом, каким пишут обыкновенно неталантливые, втайне самолюбивые люди, и главная мысль ее была такая: интеллигентный человек имеет
право не верить в сверхъестественное, но он обязан
скрывать это свое неверие, чтобы не производить соблазна и не колебать в людях веры; без веры нет идеализма, а идеализму предопределено спасти Европу и указать человечеству настоящий путь.
Теперь уже высказывают свое мнение просто затем, что лучше его объявить, нежели
скрывать, высказывают потому, что считают полезным обмен мыслей, признают за каждым
право заявлять свой взгляд и свои требования, наконец, считают даже обязанностью каждого участвовать в общем движении, сообщая свои наблюдения и соображения, какие кому по силам.
Словом сказать, стоит только оплошать — и крепостное
право вновь осенит нас
крылом своим. Но какое это будет жалкое, обтрепанное крепостное
право! Парки вырублены, соловьи улетели, старая Анфиса давно свезена на погост. Ни волнующихся нив, ни синеющих вдали лесов, ни троек с малиновым звоном, ни кучеров в канаусовых рубашках и плисовых безрукавках — ничего нет! Одни оголтелые Дракины, голодные, алчущие и озлобленные, образовали союз, с целью рыскать по обездоленным палестинам, хватать, ловить…
Глумов. Вы не имеете
права прибегать к таким средствам. Вы знаете, что я не посмею ничего
скрыть от вас.
Последнее время он служил на Кавказе, откуда вывез небольшую сумму денег, накопленную из жалованья, мундир без эполет, горского, побелевшего от старости, коня, ревматизм во всем теле и катаракт на
правом глазу; катаракт, по счастью, был не так приметен, и Василий Васильич старательно
скрывал его, боясь, что за кривого не пойдет невеста.
Извозчик, перехватив вожжи в левую руку,
правою оперся на
крыло дрожек и, склонясь к Ничипоренке, сказал полушепотом: «А он еще теплый?»
И Гаврила полетел на
крыльях мечты. А Челкаш молчал. Усы у него обвисли,
правый бок, захлестанный волнами, был мокр, глаза ввалились и потеряли блеск. Все хищное в его фигуре обмякло, стушеванное приниженной задумчивостью, смотревшей даже из складок его грязной рубахи.
Я жить спешил в былые годы,
Искал волнений и тревог,
Законы мудрые природы
Я безрассудно пренебрег.
Что ж вышло?
Право смех и жалость!
Сковала душу мне усталость,
А сожаленье день и ночь
Твердит о прошлом. Чем помочь!
Назад не возвратят усилья.
Так в клетке молодой орел,
Глядя на горы и на дол,
Напрасно не подъемлет
крылья —
Кровавой пищи не клюет,
Сидит, молчит и смерти ждет.
Город имеет форму намогильного креста: в комле — женский монастырь и кладбище, вершину — Заречье — отрезала Путаница, па левом
крыле — серая от старости тюрьма, а на
правом — ветхая усадьба господ Бубновых, большой, облупленный и оборванный дом: стропила па крыше его обнажены, точно ребра коня, задранного волками, окна забиты досками, и сквозь щели их смотрит изнутри дома тьма и пустота.
— Хозяйки, то есть бывшей хозяйки вашей, я как-то,
право… ну, да! Она, видите ли, больная женщина. Он говорит, что она вам мешает… в ваших занятиях, да и он сам… вы от меня
скрыли одно важное обстоятельство, Василий Михайлович!
Венеровский. Что вы на меня смотрите? Я вам не
скрою, Иван Михайлович, что вы мне прискучили своим криком. Поезжайте домой, —
право, покойнее будет. Детей больше здесь нет и пугать некого.
Узнав в тот же день, я заговорил кротко, но твердо и резонно. Она сидела на постели, смотрела в землю, щелкая
правым носком по коврику (ее жест); дурная улыбка стояла на ее губах. Тогда я, вовсе не возвышая голоса, объявил спокойно, что деньги мои, что я имею
право смотреть на жизнь моими глазами, и — что когда я приглашал ее к себе в дом, то ведь ничего не
скрыл от нее.
Эта проповедь безудержного, ничем не ограниченного своеволия
скрывает в глубине своей отчаяние личности, неспособной приобщиться миру, оторванной от него, это анархизм отчаяния, всегда свойственный настроению романтиков. Убеждение в
праве личности на неограниченное своеволие открывает пред романтиком в одну сторону путь к анархизму, безначалию, в другую — необходимо приводит его к идеализации единовластия монархизма.
Настасья Панкратьевна. Прощайте, Ненила Сидоровна. Вы такая,
право, умная и обходительная женщина, что мне завсегда очень приятно вас видеть. Я, признаться вам сказать, сама-то не из дальних, ведь уж не
скроешь; так мне лестно позаняться от умных-то. Как-нибудь на днях беспременно заеду. (Провожает ее до дверей).
— И в руки такую дрянь не возьму, — отвечал паломник. — Погляди-ка на орла-то — хорош вышел, нечего сказать!.. Курица, не орел, да еще одно
крыло меньше другого… Мой совет: спусти-ка ты до греха весь пятирублевый струмент в Усту, кое место поглубже.
Право…
Трамблян нерешительно протянул
правую руку к бутылке и… о, счастье! Пустяков увидал на его груди орден. И то был не Станислав, а целая Анна! Значит, и француз сжульничал! Пустяков засмеялся от удовольствия, сел на стул и развалился… Теперь уже не было надобности
скрывать Станислава! Оба грешны одним грехом, и некому, стало быть, доносить и бесславить…
И много есть животных — собака Шарик, гордый орел с подбитым
крылом. Гуси выстраиваются на
правом фланге арестантов и торжественно шествуют вместе с ними на работы. Милый козел Васька бодается с лезгином Бабаем и ловким ударом сшибает его с крыльца.
— Но не
скрою от вас, что делаю это для того, чтобы потом, убедясь в правоте вашей, стать горячим вашим адвокатом. Дело зашло так далеко, что близким людям молчать долее нельзя: всем тем, кто имеет какое-нибудь
право вмешиваться, пора вмешаться.
Но, впрочем, его вы скоро самолично увидите, так как господин майор, тяжело двигая
правою ногой, быстро собирается течь в оный ваш всепоглощающий Петербург, а причину своей поездки от меня
скрывает, говоря, что я ее не одобрю, а он не желает разбиваться в своих мыслях, ибо делает то, что вздумал единственно лишь именно ввиду обстоятельств и побуждаемый к тому полученным им первым предостережением.
— Но позвольте, maman, — заговорил я, — я,
право, не знаю, как мне быть; но мне кажется, что я не должен от вас
скрывать, что Пенькновский сказал мне, будто они хотят делать революцию.
Посередине аллеи неуклюже прыгала, громко, беспомощно каркая, большая черная ворона.
Правая лапка и часть
крыла были у нее в крови. За ней бежало несколько седьмушек с Ниной Джавахой и Бельской во главе.
Личное ли это было его дело, или он не имел
права от нас
скрывать?
На террасе сидит Машенькина maman, женщина добрая, но с предрассудками; взглянув на взволнованное лицо дочери, она останавливает на мне долгий взгляд и вздыхает, как бы желая сказать: «Ах, молодежь, даже
скрыть не умеете!» Кроме нее на террасе сидят несколько разноцветных девиц и между ними мой сосед по даче, отставной офицер, раненный в последнюю войну в левый висок и в
правое бедро.
«Мне очень тошно, я уже от тебя и не помню, когда писем-то видал. Мне теперь досуг; я бы их читать стал. Знаешь, что ты мне мила, полетел бы в Смольный и тебя посмотреть, да
крыльев нет. Куды
право какая, еще тебя ждать 16 месяцев».
Голицын, вне себя от потери обожаемого монарха, не
скрыл своего отчаяния и по поводу происшедшего. Он смело стал укорять великого князя за присягу, данную Константину, торжественно отрекшемуся от своих
прав на престол. Он самым энергичным образом настаивал на том, чтобы великий князь сообразовался с волею покойного императора и принял принадлежавшую ему корону.
— Ты, пожалуй,
прав, Авив Захарыч, — сказал Заплатин, спуская на пол ноги, — но извини меня, я сегодня совсем швах. В виске зудит. Да и вообще… не
скрою от тебя, я никуда не гожусь. Совсем развихлялся душевно.
— Я думаю так же, но когда мы обвенчаемся, разве я буду иметь
право что-нибудь
скрывать от вас?